Стремление создать искусственный интеллект, способный если не ощутить, то хотя бы симулировать некое подобие самости, заставляет нас заново переосмыслить самые глубокие психологические концепции.
Что делает нас теми, кто мы есть? Где таится та самая уникальная сущность, которую мы называем своим «Я»? Веками над этими вопросами размышляли философы и художники, а сегодня к ним все активнее подключаются нейроученые и инженеры.
Эта статья — не просто трактат о технологическом прогрессе в робототехнике. Это размышление о том, как попытки наделить машину когнитивными искажениями, эмоциональным интеллектом и механизмами психологической защиты заставляют нас с новой ясностью взглянуть на природу человеческого сознания.
Мы отправляемся в путешествие на границу между психологией и инженерией, чтобы понять, может ли у искусственной жизни возникнуть осознание себя, и что это говорит о нас самих.
В поисках «Я» — от человека к машине
В психологии понятие «Самость» (Self) является краеугольным камнем человеческого существования. Это сложный конструкт, включающий самовосприятие, эмоциональный интеллект, личностные черты и непрерывность сознания.
Именно самость позволяет нам не только действовать, но и предвосхищать последствия своих поступков, эмпатизировать, строить социальные взаимодействия и выстраивать личные границы. Без этой интегральной системы мы не смогли бы адаптироваться к сложному и изменчивому социальному миру.
Стремление интегрировать роботов в нашу социальную среду делает задачу создания искусственного подобия самости одной из ключевых для современных исследователей.
Нейробиологические основы самости: роль эмпатии и симуляции
Хотя универсального научного определения самости не существует, нейробиология проливает свет на ее механизмы. Исследования показывают, что за ее формирование отвечают сети в моторной и теменной коре головного мозга.
Эти зоны активируются не только при реальном движении, но и при наблюдении за действиями других или прослушивании глаголов действия (например, «бросить» или «пить»). Это породило гипотезу «воплощенной симуляции» (embodied simulation).
Согласно ей, мы понимаем чужие действия, мысленно проигрывая их через призму собственного телесного опыта. Двигателем этого процесса является ментальная модель тела, или «схема тела» — внутреннее представление о своих физических параметрах и возможностях. Именно эту базовую структуру ученые и пытаются воспроизвести в искусственном интеллекте.
Формирование физической самости у машин
Недавнее прорывное исследование в области робототехники продемонстрировало создание роботизированной руки, обладающей базовым знанием о своем физическом «Я».
Используя методы глубокого обучения, робот через хаотичные движения («сенсомоторное гуление» — термин, заимствованный из девелопментальной психологии) самостоятельно, без предварительных данных о своей геометрии, построил внутреннюю само-модель.
Этот процесс аналогичен тому, как младенец узнает о себе, наблюдая за движениями своих рук и ног. Робот научился предсказывать последствия своих действий, а при внесении физических изменений в конструкцию его «тела» механизмы обратной связи искажались, запуская процесс повторного обучения и адаптации. Это демонстрирует базовый механизм психологической адаптации к изменяющимся условиям.
Многослойность человеческого «Я»
Однако человеческая самость несводима лишь к физическому аспекту. Она многослойна, как луковица. Помимо идентификации с телом и восприятия мира из его перспективы (что уже частично достигнуто в роботах), она включает:
- Интеграцию сенсорного опыта (интероцепцию и проприоцепцию).
- Чувство непрерывности во времени, обеспечиваемое автобиографической памятью.
- Чувство агентности — понимание себя как источника действий и их последствий.
- Психологические границы и конфиденциальность внутреннего мира.
Первый слой — сенсорная интеграция. За пределами базового зрения и слуха существует тонкое взаимодействие интероцепции (восприятия внутренних состояний организма) и проприоцепции (ощущения положения собственного тела в пространстве).
Именно благодаря им мы чувствуем «бабочек в животе» перед важным событием или интуитивно отводим руку от горячей поверхности еще до осознания опасности. Это глубинный, дорефлексивный уровень самоощущения, формирующий телесный фундамент личности.
Второй слой — временная непрерывность. Наше «Я» — это не просто сиюминутное переживание, а протяженная во времени нарративная история. Автобиографическая память выступает в роли внутреннего летописца, связывая разрозненные события в единую сюжетную линию.
Например, когда мы говорим «я вырос в этой комнате», мы не просто констатируем факт — мы вызываем целый комплекс ощущений, воспоминаний и эмоций, которые и создают чувство непрерывности между прошлым и настоящим «Я». Потеря этой связи, как при некоторых формах амнезии, воспринимается как утрата части себя.
Третий слой — чувство агентности. Это ключевой компонент ответственности и воли. Агентность — это не просто понимание, что «я поднял руку», а глубинное переживание себя как причины и источника действий и их последствий.
Его нарушение хорошо иллюстрирует пример человека с анорексией: объективно он видит свое отражение, но его мозг отказывается признавать связь между его волей («я не ем») и последствиями («мое тело истощено»). Это искажение восприятия причинно-следственных связей внутри собственного «Я».
Четвертый, глубинный слой — психологические границы. Это ментальный аналог имущественной собственности — внутреннее пространство мыслей, чувств и убеждений, доступ к которому мы тщательно регламентируем. Нарушение этих границ, будь то непрошеный совет, манипуляция или навязывание чужой воли, переживается как насилие над личностью.
Способность говорить «нет», хранить секреты и иметь приватные, невысказанные мысли — фундаментальное свойство зрелой самости, необходимое для формирования независимой идентичности.
Человеческое «Я» — это не статичный объект, а динамический процесс постоянного синтеза: телесных сигналов, воспоминаний, волевых актов и социальных взаимодействий. Каждый из этих слоев вносит свой уникальный вклад в сложный, изменчивый и целостный образ, который мы называем собой.
Создание искусственного интеллекта, обладающего хотя бы частью этих качеств, — задача будущего. Тем не менее, текущие разработки, такие как имплементация эпизодической памяти и способности к теории сознания (предсказанию намерений других), являются критически важными шагами на пути к социально-когнитивным машинам-компаньонам.
Обратная связь: как роботы помогают понять человеческую психологию
Интересно, что эти исследования полезны и для психологии. Способность робота адаптировать свою телесную схему при использовании инструмента является прямой параллелью к человеческому феномену.
Нейровизуализационные исследования на обезьянах показывают, что нейроны, активирующиеся при хватании рукой, начинают работать аналогично, когда животное использует щипцы. Инструмент становится продолжением «Я», раздвигая границы телесной схемы. Яркий пример — ощущение себя внутри аватара в видеоигре.
Японский нейробиолог Ацуси Ирики предположил, что способность инкорпорировать внешние объекты в образ своего тела и воспринимать других как инструменты — две стороны одной медали.
Это размытие границ требует наличия виртуального концепта — «Самости» — как связующего звена между субъектом и объектом. Таким образом, роботы, обучающиеся использовать инструменты, становятся мощным полигоном для проверки психологических и нейробиологических теорий.
Междисциплинарный диалог между инженерией, нейронаукой и психологией, обусловленный созданием искусственного самосознания, приближает нас к ответу на один из самых фундаментальных вопросов: что формирует наше «Я»? Это не только технологический вызов, но и глубокая попытка понять самих себя.
